Духи зовут

                               МОЕМУ ДЕДУ ТИХОНУ - БЕЛОМУ ШАМАНУ

Пошумели и забыли.

Мало ли что привидится?

 Может так, а может, и нет.

                          Я же с того дня заболел.

Не  буду скрывать, я всегда хотел, чтобы и меня, как дедушку Олохона ставили всем в пример, гордились мною:  он  - настоящий Мужчина!

Уходя к Таглею,  я раздевался  догола  и снова, и снова осматривал себя с головы до ног: не исчезли  ли родинки – знак моей Принадлежности Духам?

Были на месте.

Удовлетворённый  шёл к «моему водопаду»  - небольшой речушке с шумом и грохотом стекавшей со скалы. Плескался, подставив свою стриженую голову под водяные струи. Они, ударяясь  об  меня, разлетались мириадами блестящих, алмазных брызг!           

    Я стоял, испытывая неземной восторг!

Как тяжело было после одевать тяжёлую пропитанную потом одежду, съедающую мгновенно радость  свободы: знаем я и Таглей.

Его вода омывала и освобождала меня, она же, падая мне на голову, призвала  Духов.

По ночам, перед тем как завернуться в волчью шкуру, я снова освобождался от одежды, возвращаясь к себе, своим снам.

 Они были наполнены  Духами, но ответить им по малости лет я не мог.

Смотрел, как носятся, догоняя друг друга по небу огненные и синие - водные волки.

Было ещё одно, о чём я, в моих годах могу говорить. Наступало моё  мужское пробуждение.

 Предки завещали женской части рода относиться к мальчикам с первых дней жизни как к будущим производителям.

- Исчезнет семя, исчезнет род, - говорили они.

И сегодня, спустя 70 лет, я хорошо помню, как  моя мать, качая, восхищалась моим мальчишеским корешком, его размером и твёрдостью:

-   Хороший Мужчина растёт!.

                   Вокруг меня были одни женщины.

Брат Меджид днями напролёт постигал «Девять наук настоящего мужчины»: охотиться, натягивать тетиву лука, быть наездником, уметь бороться, заниматься кузнечным ремеслом, мастерить, плести 8-ми ремённый бич, уметь вить путы – треножники.

Он уходил в тайгу на 2-3 дня белковать со старыми охотниками. Они рассказывали и показывали  Меджиду как делать меты и затеси на деревьях…

Не до меня ему было!

Вместе с матерью меня воспитывала сестра Гунсен.

 Я знал, как готовить, как ремонтировать одежду, как доить корову: всё женское и ничего мужского.

Ненавидел себя.

Кричал, вырываясь из рук моих  воспитательниц:

- Не хочу быть девчонкой!

 Хочу  быть таким, как Меджид!

Они переглядывались загадочно.

Я понимал -  ничего не изменится.

Едва минуло  двенадцать, как из дальнего  улуса  привезли мне невесту Дулсан из рода собак - нохой.

 Понятно почему: волки и собаки всегда были родственниками, а иногда и врагами.

Разница в возрасте у нас была небольшой – 3 года.

 Я смотрел на неё и не понимал. Какой она может невестой – почти ровесница мне?

Моя невеста ещё не родилась, родится лет через десять…

Но мудрый глава нашего рода  зайсан   Хайдан – старейшина из старейшин, решил: быть тому!

И никто ослушаться его не мог!

Привели Дулсан к нам в юрту. Пришли все: мать, брат, сестра, и отец.

Звали отца так же, как внука Чингисхана – Бата. Чем он чрезвычайно гордился. Почему я раньше не вспоминал о нём?

 Его не было в моей детской жизни.

 Постоянно в тайге, на охоте, или на Таглее, на рыбном промысле.

Пришел по особому случаю: невесту младшему сыну привезли.    

                                 Смотрины!

Пришли и зайсан  Хайдан и  удаган  Регден – Верховный  шаман Таглея.

Невесту мою раздели, поставили на обозрение всем: на теле не должно быть ни малейшего изъяна.

 Она будущая мать, будущих воинов, будущих героев. Честно говоря, я голую девочку видел впервые.

 Слёзы внезапно нахлынувшей нежности застилали  глаза.                                             

Дулсан стеснялась, краснела.

Стеснялся и я.

                          Хотя чего мне было стесняться в одежде?

Сквозь слёзы, всё же разглядел единственный недостаток её тела тёмные пересекающиеся полосы – следы материнской плётки.

За дело, наверное, получала! Как я с ней справлюсь, когда она станет моей женою?

Невесёлые размышления прервал удаган  Регден:

- Могут ли  Тамир и Дулсан стать мужем и женою?

  Подходят  ли они друг  к другу как модо – чулуу – дерево к камню?

Собравшиеся в юрте выдохнули :

- Да!

Я видел как счастливы мои отец и мать, брат и сестра.

                            Был ли счастлив я?

Сейчас, через  столько лет, могу сказать точно: нет.

Я боялся, что меня разлучат с Таглеем, с моим водопадом, моими волнами, камнями, и всем, с чем за эти годы сроднился, что  стало частью меня.

- Ты стал взрослым Тамир, - голос  удагана  Регдена приобрёл торжественные нотки, - у тебя есть теперь невеста и нечего заботиться о семейном будущем. Пришло время подумать о своей Избранности и Призванности.   Ты, - это я говорю тебе, Верховный шаман Таглея,  Избран в этой жизни Духами для общения с Ними - призван помогать и вразумлять людей. С этого дня ты вступаешь на путь  шаманской науки  и становишься  ябаган – бо - моим учеником.

Он поднёс к ко мне  свой посох – волчью оскалившуюся морду с шаманским колокольчиком на шее.

Я поцеловал её.

Какая-то сила, властно овладевшая мною, заставила меня сделать это и не раз.

- Хватит, - усмехнулся Регден,- Прибереги поцелуи для невесты, она и так заждалась тебя…

  Высоко подняв  посох, потряс им. Колокольчик зазвенел. В юрте остались Дулсан и я.